Юрий Штапаков,
серия «Русское поле»
серия «Русское поле»
Специальный проект о коллекции музея PERMM — «Дневник хранителя» с Натальей Сурковой
Юрий Штапаков,
серия «Русское поле»
серия «Русское поле»
Специальный проект о коллекции музея PERMM —
«Дневник хранителя» с Натальей Сурковой
«Дневник хранителя» с Натальей Сурковой
Как, наверное, всем в мире известно, ведь мы говорим об этом при каждом удобном случае, что каркасом нашей коллекции являются работы художников-участников выставки «Русское бедное», которую курировал Марат Гельман.
С тех пор прошло уже более 11 лет, и мы работаем над тем, чтобы этот каркас обрастал новыми именами и работами. С этой целью я в 2017-м году ездила в Петербург, в мастерскую Юрия Штапакова, где мы отобрали произведения из серии «Русское поле» для нашей коллекции.
С тех пор прошло уже более 11 лет, и мы работаем над тем, чтобы этот каркас обрастал новыми именами и работами. С этой целью я в 2017-м году ездила в Петербург, в мастерскую Юрия Штапакова, где мы отобрали произведения из серии «Русское поле» для нашей коллекции.
Юрий Штапаков
Юрий давно использует различные старые материалы в качестве основы для своих произведений: зеркала, доски, линолеум, обои из расселенных питерских квартир. И ему очень везет на такие находки – нашел пачку старых любовных писем и сделал из этого нежный и грустный проект. Или нашел пачку старой технической бумаги на заброшенной фабрике и сделал из нее шедевральную книгу.
Есть такое избитое романтическое выражение «крыши Петербурга». Представьте, какое количество кровельного железа нужно, чтобы время от времени менять его на новое, ведь климат в Петербурге жесток не только к архитектуре, но и к защитным покрытиям.
В серии «Русское поле» художником как раз использовались такие пришедшие в негодность, подобранные листы жести со следами подлинной жизни города. Следы монтажного крепежа, сырости, осадков, чрезмерной влажности, полустертой краски. Все эти повреждения и создают видимость пейзажей, которые художник сумел своим чутьем и взглядом, заточенным на поиск красоты, разглядеть и представить зрителю.
Есть такое избитое романтическое выражение «крыши Петербурга». Представьте, какое количество кровельного железа нужно, чтобы время от времени менять его на новое, ведь климат в Петербурге жесток не только к архитектуре, но и к защитным покрытиям.
В серии «Русское поле» художником как раз использовались такие пришедшие в негодность, подобранные листы жести со следами подлинной жизни города. Следы монтажного крепежа, сырости, осадков, чрезмерной влажности, полустертой краски. Все эти повреждения и создают видимость пейзажей, которые художник сумел своим чутьем и взглядом, заточенным на поиск красоты, разглядеть и представить зрителю.
Окрестность Кондопоги. Из серии «Русское поле». 2011
Кровельное железо, рэди-мейд, 26х81 см
Закуплено в коллекцию в 2017-м году
Кровельное железо, рэди-мейд, 26х81 см
Закуплено в коллекцию в 2017-м году
Эту серию можно отнести к направлению, которое в искусстве называется «рэди-мейд», то есть «готовое изделие». Но если в начале 20 века, дадаисты использовали реальные предметы обихода, купленные в магазинах, то в нашем случае произведения сделаны природой. «Сделано на небесах» — так когда-то была названа выставка работ Юрия Штапакова куратором Александром Дашевским. Это и правда, довольно точно, но слишком отсылает к скандальной эротической серии Джеффа Кунса с этим же названием.
В коллекции нашего музея представлены три работы из многочисленной серии «Русское поле». Все они имеют точные географические названия: «Восточный берег озера Долгое», «143-й километр Тихвинского шоссе» и «Окрестность Кондопоги». Но, по большому счету, эти пейзажи универсальны, такие поля со столбами, кустами по обочинам и озера можно встретить по всей России.
В коллекции нашего музея представлены три работы из многочисленной серии «Русское поле». Все они имеют точные географические названия: «Восточный берег озера Долгое», «143-й километр Тихвинского шоссе» и «Окрестность Кондопоги». Но, по большому счету, эти пейзажи универсальны, такие поля со столбами, кустами по обочинам и озера можно встретить по всей России.
Посмотрите ближе на гладь воды озера или на мягкие очертания зимнего пейзажа. Невероятно красиво! Хороший тандем: природа создает, художник выбирает размер и кадрирует. То, что природа может напрямую взаимодействовать с художественным процессом, я убедилась, еще, когда работала в Пермской государственной галерее. В коллекцию графики однажды поступили акварели Галины Хоменко. Это были листы с пленера по северным местам Урала поздней осенью. Галина рисовала акварелью по мокрой бумаге на открытом воздухе при минусовой температуре. Вода постепенно замерзала и среди акварельных затеков проступали характерные морозные узоры, как на окнах зимой.
Посмотрите ближе на гладь воды озера или на мягкие очертания зимнего пейзажа. Невероятно красиво! Хороший тандем: природа создает, художник выбирает размер и кадрирует. То, что природа может напрямую взаимодействовать с художественным процессом, я убедилась, еще, когда работала в Пермской государственной галерее. В коллекцию графики однажды поступили акварели Галины Хоменко. Это были листы с пленера по северным местам Урала поздней осенью. Галина рисовала акварелью по мокрой бумаге на открытом воздухе при минусовой температуре. Вода постепенно замерзала и среди акварельных затеков проступали характерные морозные узоры, как на окнах зимой.
“
Мне очень бы хотелось увидеть в нашем музее персональную выставку Юрия Штапакова, чтобы были представлены разные грани его интересов в искусстве — объекты, живопись, станковую графику, книжную иллюстрацию, и, конечно, серию «Русское поле» в более полном составе. И греет душу, что еще одна работа из этой серии обещана нам в подарок.
